Я хотела начать разговор, но у меня не поворачивался язык сделать это без посредника, роль которого, к моей радости, взяла на себя Алайя. Она, похоже, тоже не хотела этого разговора, и со страхом ждала его продолжения. Ерошка должен быть с нами, когда она раскроет свою жизнь. Он то точно почувствует фальшь или недосказанность.

Я посмотрела на кота, и он, видимо, услышав мои мысли, чуть слышно мяукнул. Ну и отлично. Такой детектор лжи в этом мире – лучшая способность, которую можно заиметь. Пусть я не умею сотворить ураган, создать иллюзию, или навести саранчи на сады недругов, но рядом с ним я всегда буду знать, что думают другие люди. Эти знания приходили понемногу, и я поняла, что это именно то, о чем мне говорила Анастасия. Сначала я просто слышала его голос, теперь я чувствую, что он думает. И это даже без помощи магии Лилового замка.

– Девушки, идемте, уложим Мирана и поговорим. Чтобы начать решать проблему, мы должны быть честными и знать – чего стоит опасаться, – серьезно проговорила Алайя, поднявшись в комнату. – Все разошлись, а Перла будет краем уха из лавки прислушиваться к нам.

Мы спустились в большую кухню – мастерскую. Я прихватила кота, который на этот раз не был против – понимал важность своего присутствия. Мы уложили мальчика на диван, кот сам запрыгнул, и свернулся колечком у его ног. Малыш прилег к нему, прижался, чтобы быть поближе к пушистому тельцу, и кот включил свою воистину магическую трр-трр-трр-трр, успокаивая ребенка.

– Ливадия, рассказывай, только прошу – не утаивай ничего, – серьезно начала Алайя, помешивая чай.

Девушка кусала губы, словно выбирала версию помягче, раздумывала – что сказать, а о чем можно промолчать. Потом глубоко вдохнула, задержала дыхание, и выдохнув, начала:

– Я Ливадия Литисия Линник, – точь-в-точь назвала она имя, написанное на бумагах, что гарантировали мне спокойное проживание в королевстве, позволили открыть на него свою лавку, оформить патенты…– я дочь вертана Линника – главного казначея короля.

– Вертана? – переспросила я, уточняя, имя это, или должность.

– Вертан, это статус. Это человек, который имеет право быть с королем наедине, обедать с ним, говорить ему все, что думает. Вертанов несколько. Кто-то из них отвечает за армию, кто-то за его одежду… – начала было девушка, но я кивками головы перебила ее, поняв, что это что-то вроде министров.

К нам заглянула Перла, распахнув дверь из мастерской в лавку, чтобы видеть входящих, скорее всего, сейчас еще было очень рано для покупателей.

– В нашем королевстве женщины не имеют права слова и права выбора, но мой отец очень любил мою мать и меня. Он позволял нам многое, он баловал нас, но всегда учил молчанию, учил скрывать то, как мы живем. Дома у нас все было совсем не так, как на людях. У нас с мамой было много одежд, он сам учил нас писать и читать, мы танцевали, пели и читали книги вечерами. Он рассказывал обо всех королевствах, о их особенностях, о культуре и магии, – продолжила девушка, бросая взгляд на малыша, который сопел, обняв кота. Я видела, сколько в этом взгляде любви, и уже не сомневалась, что она не бросит свое чадо.

– И что? – нетерпеливо прошептала Перла, торопя ее рассказывать, потому что в любой момент могли войти покупатели, а значит, она пропустила бы часть истории.

– Я должна была выйти замуж, а поскольку у отца не было больше детей, значит, мы должны были остаться с ним рядом – жить в его доме. Никто из высокородных не останется жить в доме отца жены, это позор. Для мужчины невыносимо соблюдать правила другого мужчины. Но женихи победнее были не против. Они тоже имели статусы, но не были вхожи во дворец. Мой отец всегда говорил, что меня ждет тяжелая судьба – терпеть издевательства мужа за то, что он будет делать все, что скажет хозяин дома.

– Несмотря на то, что он будет жить в достатке? – удивилась я, но потом поняла, что имел ввиду вертан Линник.

– Да, и я верила отцу. А потом, буквально за пол года до представления мне будущего мужа, я с матерью отправилась в наш дом на море – это летняя усадьба, где можно гулять вдоль берега, можно смотреть с балконов на причаливающие суда – там было много свободы, не смотря на все запреты. Слуги были старыми, любящими отца и нас. Со многими мы прожили с самого рождения. И вот там я познакомилась с молодым человеком – сыном нашей кухарки. Он был старше меня на пару лет, и мама была даже рада, что мы много гуляем с ним, что я начала смеяться и шутить. Он рос в том доме и для него были открыты библиотека, отцовы галереи с картинами. Он мечтал о море, хотел стать капитаном, но само собой – денег у него было мало для этого.

– И у вас с ним начался роман? – с придыханием спросила Перла, торопя рассказчицу.

– Да, именно так и получилось, и я даже какое-то время думала, что отец будет не против, ведь мне и полагалось выйти замуж за мужчину статусом ниже моего отца.

– Но отец, когда узнал, стал против?

– Не отец… Хоть он тоже не был рад результату наших отношений, но не отец. Мне пришлось покинуть королевство, потому что из-за отказа моему будущему мужу он решил обратиться к королю.

Глава 36

– Честь мужчины была задета, вот и началось. Да что там честь, у него уже были планы на безбедную жизнь рядом с вертаном, - грустно добавила Ливадия.

– А ребенок? Когда он родился? – посмотрев на спящего малыша спросила Алайя.

– На корабле. А должен был здесь, но капитан вынужден был сделать остановку в другом королевстве.

– А как ты должна была жить здесь? – спросила я, но потом вспомнила о том, что у девушки были с собой дорогие жемчужины.

– Отец и мать передали мне свои самые дорогие вещи – жемчужины, что подарили на их свадьбу.

– Мы отдадим их, детка, но только тогда, когда будем уверены, что их у тебя не украдут. Можешь не переживать, они вернутся к тебе, – взяв ее за руки сказала Алайя.

– Спасибо вам, я уже с трудом надеялась получить хотя бы документы…

– И с ними мы тоже найдем выход, – ответила ей я, и подумала о том, что Алайя – честная и добрая женщина, которой лучше открыться. А я сокрыла свою историю, что может в любой момент всплыть, и тогда женщина просто перестанет мне доверять.

Пока женщины обсуждали детали жизни в королевстве Легатия, я смотрела в одну точку и думала, как завести разговор с Алайей. Лучше сделать это самой, чем ждать от нее недоверия за обман. С одной стороны, она может понять меня, а другой – кто знает, что ей грозит укрывательство мага, ведь по закону все маги должны находиться в Лиловом замке.

Очередные сумки мы выставили на продажу спустя неделю после прихода нашей новой подруги. Мастер Брод знал только то, что девушка станет продавцом в моей лавке, а сейчас нуждается в крыше над головой, и вопросов не задавал. Я начала искать дом подальше от Лилового замка, да и в центральной части мне жить было нельзя – слишком велик был шанс встретиться с магиссой.

В той стороне города, где был замок короля я нашла небольшую лачугу практически возле леса. Часть дома была занята старушкой и ее внуком, а вторую часть она с удовольствием освободила чтобы поселить нас. Цена не кусалась, хоть я и готова была платить больше – выбора для съема не было. В королевстве не особо практиковалась сдача недвижимости.

Я черкнула в свой блокнот с идеями новую тему для бизнеса, оставив ее на потом, и оговорив со старушкой все детали, поехала домой к Алайе, рассказать, что мы уже можем съехать. Но прежде всего я должна рассказать правду. Как она отреагирует – дело второе, и, если плохо, там и будем решать, что делать дальше.

Ливадия активно помогала Алайе с детьми, и хозяйка даже расстроилась, что нас теперь не будет рядом, а мой котик, что отвлекал ее детей больше не будет укладывать их спать. Как только Перла вернулась в лавку после обеда, а Ливадия поднялась с детьми, чтобы уложить их поспать днем, я остановила Алайю, что хотела отправиться на рынок:

– Алайя, мы должны поговорить. Ты можешь злиться на меня, ты имеешь право это делать, – я показала ей, что она должна дослушать меня, усадив за стол, когда она собралась было снова отнекиваться, и благодарить за ту помощь, что я оказала им с новой лавкой, с получением таких сумм денег, кои они могли получить только за год. – Когда я пришла к вам, я не знала какие вы люди, и потому… не могла доверяться. Это не только моя тайна, и я не знаю правил – могу ли говорить об этом вообще.